Статистика мнений
Итак, одно из естественных требований, которое мы предъявим к
моральному индексу, характеризующему этические нормы, – это соответствие
общественному мнению. Мы скажем, что индекс выбран правильно, если
подавляющее большинство членов общества согласится с тем, что семья
Ивановых в два раза счастливее семьи Петровых, как этого требуют индексы
счастья 106 и 53, найденные по той или иной процедуре.
По этой
причине нам представляется важным, чтобы разработка моральных индексов
шла параллельно со статистическими исследованиями общественного мнения.
Надо иметь представление о том, как понимают такие-то слои такого-то
общества в такое-то время и в такой-то стране слова: хороший и дурной,
правильный и ложный, нравственный и безнравственный, смелый и трусливый…
Для этого нужна статистика общественного мнения. Существуют лаборатории
и даже институты, посвятившие свою деятельность анализу общественного
мнения.
Не так давно в одном из наших журналов был опубликован
результат обработки анкет школьников, которым предлагалось расположить
множество моральных качеств в ряд по ценности. Шкала добродетелей и
пороков оказалась переменчивой и разнообразной. На порядок расположения
свойств души влияли возраст опрошенных, их пол, место жительства и
многое другое.
В одном многотомном английском труде приводился
анализ ответов десяти тысяч девушек на вопросы о любви, семье и браке.
Опрашиваемые были разбиты по возрастным группам и по вероисповеданию.
Выявился ряд интересных закономерностей, лишний раз показавший, как
сильно шкалы моральных ценностей зависят от воспитания.
Богатый
статистический материал лежит в архивах издательств. Редакции многих
наших молодежных газет рассказывают на своих страницах трогательные
истории о девушках, которые не раскрыли юношам свою любовь, или о женах,
ушедших от мужей, не простив им случайной измены, или о юношах,
оставивших без помощи в лесу заболевших товарищей, поскольку иначе не
смогли бы выполнить важного задания… Рассказы сопровождаются обращением
редакции к читателям: а как бы вы поступили на их месте?
Из
ответов читателей, подборку которых редакции обычно публикуют, ясно
следует, что часть из них полагает поступок героя хорошим, а другая
часть столь же запальчиво утверждает, что герой поступил плохо.
Разумеется, всегда есть группа читателей, которые на вопрос,
поставленный ребром, отвечают уклончиво и с оговорками. Как бы то ни
было, статистик всегда сумеет разбить оценки поступков героя газетного
рассказа либо на две категории – хорошо и плохо, либо на три: хорошо,
плохо и «смотря по тому…», а может быть, если груда писем достаточно
велика, сумеет разбить оценки более детально (полное одобрение,
одобрение, слабое одобрение, безразличное отношение, слабое неодобрение,
неодобрение, полное неодобрение), ввести балльную шкалу и построить
гауссову кривую.

В результате подобной статистической обработки
поступок героя получает количественную оценку, которая может
формулироваться, например, так – поступок с баллом 3 на «шкале
хорошего».
С помощью анкетного опроса можно, конечно, оценивать не
только поступки героев рассказа, но также и отношение общества к тем
или иным шкалам моральных индексов.
Таким образом, представляется
достаточно очевидным, что развитие науки, изучающей мораль общества как
функцию многих переменных, связано с переносом на эту важную область
знания методов естествознания. С одной стороны, эти методы включают в
себя разработку способов измерения моральных качеств и жизненных
ситуаций, с другой – предполагают проведение статистики общественного
мнения. Эти два подхода находятся примерно в соотношении теории и
эксперимента: предложенные шкалы измерений проверяются статистическим
опросом.
Хотелось бы, однако, подчеркнуть, что короткий разговор о
важных проблемах не носит профессионального характера. Задача этой
книги состоит в том, чтобы дать обзор некоторых областей, где подход с
точки зрения теории вероятностей полезен и целесообразен. На последних
страницах мы увидели, что к этим областям относятся и некоторые разделы
этики. Иначе и быть не могло, поскольку суждения о моральных истинах
являются типичными случайными величинами, а «среднее» суждение
оказывается сложной функцией от признаков, характеризующих группу людей.
Казалось
бы, все сказанное можно скорее обвинить в тривиальности, нежели в
оригинальности, и что статистика мнений и поведения, без сомнения,
нужна. И все же, судя по дискуссиям на страницах газет, есть люди,
которые встречают крайне недружелюбно любые попытки «массового»
рассмотрения этических проблем.
Противники социальной, этической и
эстетической математики относятся, видимо, к тем лицам, у которых
особенно ярко представлена жажда «единственности». Разумеется, жажда эта
плохо мирится с представлением о том, что твое мнение, твое поведение,
твое моральное кредо являются всего лишь одной точкой на
колоколообразной статистической кривой. И в этом смысле она, то есть
такая жажда, есть социальное зло, поскольку ведет либо к нетерпимости,
либо к презрительному отгораживанию своего «я» от «серой» массы. А и то и
другое одинаково неприятно.
Еще несколько слов об исследованиях
эстетического вкуса.
Анкетные опросы, которые ставят своей целью
выяснить отношение читателей или зрителей к произведениям искусства,
проводятся в последнее время достаточно часто.
Не так давно вышла в
свет книга Л. Когана «Искусство и мы», в которой подводятся итоги
анкетного опроса рабочей молодежи нескольких промышленных предприятий
Среднего Урала. Много интересного содержат приводимые в этой книге
таблицы. Вот, например, как выглядит распределение ответов на вопрос:
«Если у Вас есть своя фонотека, то какая в ней преимущественно музыка?»
Симфоническая
– 4,2 процента;
песни – 38,7 процента;
джаз – 28,0
процента;
разная – 43,8 процента.
Сведения такого типа могут
служить руководством всем, кто связан с выпуском пластинок или
организацией концертов. Если ответственные лица стремятся к финансовой
выгоде, то они смело расширят песенный и джазовый репертуар. Если они
видят свою задачу в развитии вкуса слушателей к классической музыке, то
проведенная анкета подскажет им необходимость развернуть соответствующую
пропаганду.
Интерес к статистике мнений о произведениях искусства
очень велик. Я могу судить об этом не только по газетным публикациям,
но и по письмам, которые получаю от читателей.
Так, например,
превосходное исследование провел товарищ Н. из города Приозерска. Он
организовал широкий опрос мнения слушателей о 300 песнях. В анкетах
предлагалось дать оценку по пятибалльной шкале: высшая оценка – плюс 2,
хорошая – плюс 1, равнодушие – 0, плохое отношение – минус 1 и резко
отрицательное – минус 2. К интересным результатам этого опроса относятся
два вывода. Во-первых, оказалось, что средние мнения обладают очень
высокой степенью объективности. По мере роста числа опрашиваемых
относительные отклонения от среднего мнения становятся все меньше и
меньше. И второй занятный результат: среднее впечатление от всех 300
песен оказалось равным плюс 1,1. Так что наши композиторы и авторы
текста работают неплохо. Товарищ Н. не сообщил мне, какие песни получили
среднюю отрицательную оценку. Надеюсь, что эти сведения ему удастся
обнародовать. Они наверняка окажутся полезными и авторам, и издателям.
Практической
пользой не ограничивается роль социологии искусства. К ее информации
внимательно приглядываются исследователи, желающие получить ответ на
вопросы «почему красиво», «почему интересно», «почему нравится». Ученый,
интересующийся природой вещей, не удовлетворится тем, что анкетный
опрос доказывает объективность эстетической оценки и что суждениями
хорошо образованных людей можно почти единодушно отличить талантливые
произведения от бесталанных. Исследователю красоты хочется найти те
линии и цвета, сочетания слов или звуков, которые способны привести в
состояние восторга ту или иную группу поклонников искусства. Но ведь
ясно, что без хорошо продуманных социологических исследований
эстетического вкуса этой задачи не решить.
Две огромные и
сложнейшие проблемы – политика художественного воспитания и природа
эстетического восприятия – еще далеки от решения. Обсуждать их на
страницах этой книги нет возможности. Наша задача была намного скромней –
показать, что методы теории вероятностей и здесь оказываются нужными и
полезными.